Fakts Kemerovā. Un citas RU būšanas.
-
В разгар дня траура по погибшим в Кемерово томские следователи развлекались в популярной у проституток сауне «Зимняя вишня»По факту гибели полковника СК РФ по Томской области Алексея Чащина возбуждено уголовное дело.
Труп следователя Алексея Чащина был обнаружен в бассейне с водой в день объявленного Владимиром Путиным национального траура – 28 марта. В том, что название сауны — «Зимняя вишня» — дословно совпадает со сгоревшим торговым центром в Кемерово – нет никакой мистики. Совладелец обоих заведений – миллиардер томского происхождения – Денис Штенгелов. Напротив сауны стоит его же магазин «Ярче», так что записи с камер видеонаблюдения обоих учреждений наверняка уже уничтожены…
Оно и понятно – уголовное дело по факту гибели Чащина возбуждено по статье с формулировкой «насильственная смерть». Впрочем, как объяснил нам судебно-медицинский эксперт, кандидат медицинских наук Сергей Кладов, слова «насильственная смерть» появляются в любом из трех случаев: несчастный случай, самоубийство и убийство.
— На голове Чащина была обнаружена тупая травма мягких покровов, но она могла возникнуть как от удара, так и от ушиба уже при падении в воду или о дно бассейна — прокомментировал ситуацию он, — а вот сама причина смерти однозначна – утопление. Вопрос только в том – как именно произошло это самое утопление…
Разъяснить ситуацию могли бы коллеги погибшего следователя по особо важным делам, которые, как говорят, тоже были там. Но все они (фамилии сейчас уточняются) разошлись еще до приезда «скорой помощи». И, разумеется, не будут спешить «саморазоблачаться». Так что ответ на вопрос – что именно произошло с полковником Чащиным до падения в бассейн – найти будет крайне сложно.
Единственный известный свидетель случившегося – адвокат Глазурин. Именно он вызвал «скорую», когда случилось самое страшное. Как говорят, он же – хороший знакомый другого адвоката — задержанного совсем недавно при передаче денег сотрудникам УМВД. Кстати последнее резонансное уголовное дело погибшего полковника Чащина — расследование «подвигов» экс-генерала УМВД Игоря Митрофанова в его бытность на должности начальника ведомства…
Еще сложнее офицерам СК будет ответить на так называемые «нравственные» вопросы. Ведь что все они делали в сауне в день национального траура, да еще в разгар рабочего дня? И неужели не знали о том, что совладелец томской сауны «Зимняя вишня» и одноименного сгоревшего торгового центра в Кемерово одно и то же лицо? У торгового центра с заведениями для детей и сауны с проститутками был даже один и тот же логотип… Кстати сауна открылась еще в далеких девяностых – это к вопросу о «чисто снэковом бизнесе, который якобы был построен с нуля».
Чем закончится вся эта история предсказать сложно. Но в свете последних обстоятельств становится очевидно: объективное расследование уголовного дела в отношении Митрофанова находится под угрозой. <
Амангельды Тулеев перечислил семьям погибших в пожаре свой однодневный заработок — 5724 руб. 12 коп. ( Read more… )
- Намалеванный генерал
-
Главный эксперт по спецслужбам, «генерал ГРУ», «золотое перо ФСБ» Валерий Малеваный оказался судимым растратчиком
( Read more… )
Te mēs drusku padomāsim. Jūs – ne. Pagaidām esat brīvi..
Vienīgais veids, kā paust savu neuzticību kontrolētiem kultūras sakariem, bija atteikšanās iesaistīties KKS aktivitātēs. Piemēram, Vizma Belševica, kura sarakstījās ar trimdas literātiem un kurai trimdinieki materiāli palīdzēja un emocionāli uzmundrināja viņas dzejas nepublicēšanas gados, ne reizi nav iesaistījusies KKS sekciju darbā.
Tālbraucējs. Man te tāda nakts prātošana uznāca..
Pamodos filosofisks un ienāca prātā Ansis Zunde, kura priekšā jūtos tāds kā vainīgs par neattaisnotu radošumu. Bet es esmu un palieku lepns, ka viņš zem manas darba grāmatiņas (vienas no daudzām) piesega okupācijā vadīja Bauskas novadpētniecības muzeja disidentisko Filosofijas (!) nodaļu. Neiebilstu, un mani pat kairina, ka viņš manu daudzcietušo personas nosaukumu toreiz interpretēja kā Bonifācijs – Bonis Faķīrs.
Toreiz vēl šai daudzcietušajā pasaulē daudz nodarbojos ar okupācijas režīmu kaitinošo teokrātiskas Latgales Republikas (ar Aglonu kā galvaspilsētu centrā) konstituēšanu. Nekādas drošības iestādes nesaprata to manu baudu. Mani toties vienprātīgi ievēlēja par Latgales lielhercogu kādā pietiekami demokrātiskā, pat plašā smadzenēs šalkojošā pacēlumā
vēsturiskās kopmītnēs Tālivalža ielā.
Tas, protams, izsākumis solīja lielas nepatikšanas, bet izsstarīgi turpinājās arī kādā poētiskā naktsdzīvē iepretim Cirkum, pie Beņa Valdmaņa, kurš rītausmā pēc notikumiem puantilēja savas bildes otrādi, jo uzskatīja, ka viņam vēl saglabājusies īstā, smadzenēs neapgrieztā tikko dzimuša bērna pasaules redze. Pirms tam mēs homēriski dzērām ielas otrā pusē ar Andri Puriņu un violeti zilu Imermani, kuram kodās neizprotami jaukas meitenes. Bet pats viņš palika nesatricināms kā Prometeja klints un prātnieciski gudrs kā tāds ebrejs.
Ārija Elksne toties uzskatīja mani par salīdzinoši kārtīgu cilvēku jauno, bļaustīgo, verlibristisko poētu barā, tāpēc lūdza pavadīt viņu līdz Jaunciema autobusa pieturai pie tā paša Cirka, stāstīja man, kā drīkst un kā nedrīkst dzejot ,un par viņai mūžīgi liktenīgo Fišeru, tās dienas jauniešu neizpratni pret viņu un maitīgās Cekas stulbi pavēlošajiem norādījumiem publicēt komunistisko grafomānu atdzejotās idiotiskās Marksa dzejas, ko viņa no sirds nicināja.
Tagad es tikai domāju, kam es to rakstu. Būtu skaidrāk jāpamostas.
Bonis.lv 