Bonis.lv

Еще раз поясню свою мысль.

Обрезание цитаты – это само по себе ни малейшим образом не жульничество.

Ведь вы же то же выложили не страницу целиком, а обрезали часть реплики Шмидта и реплику самого Левичева (который удивительным образом именует себя в третьем лице по имени-отчеству).

Более того, публикаторы, Дьяков и Бушуева, сами внесли купюры в публикацию, отметив их отточиями. А кто его знает, что там было?

Любое сокращенное цитирование, как и вообще любое сокращение, сжатие информации в процессе передачи – всегда может стать причиной искажения и ошибки. Не знаю, может быть, с вами это не случалось, а со мной – неоднократно.

“Жульничеством” все это может стать только при одном критически важном условии – если этот искажающий эффект был специальной целью сокращения. Если, повторю, задача сокращающего состояла в том, что донести до читателя мысль, которая опровергалась бы полной полной публикацией.

Ничего подобного в данном случае пока не видно.

Ни из чего не следует, что Даукштсу почему-то очень важно было приписать эти слова Левичеву и ради этого он якобы пошел на мухлеж – причем такой мухлеж, который разоблачается в одно мгновение.

Именно поэтому, между прочим, я стараюсь быть крайне осторожным с подобной эмоционально нагруженной лексикой.

Между прочим, при желании можно бросить упрек в “жульничестве” всей советско-российской исторической науке в целом. Ведь за очень редким исключением архивные ссылки приводятся в формате “архив, фонд, опись, дело, лист”, без содержательного описания документа, как это сейчас обычно делается на Западе (в формате “письмо Шурика Лелику от 15 марта 1965 года “О необходимости накатить еще по пиву”, фонд, опись, дело, лист”), и подобные короткие ссылки частенько вносят путаницу. Тем не менее, я бы эту практику – несомненно, ошибочную – “жульничеством” не назову.